Эфрос Анатолий Васильевич (настоящее имя - Натан Исаевич) родился 3 июля 1925 года в Харькове, в семье служащих авиационного завода. Во время войны в эвакуации, работал слесарем на авиазаводе в Перми. После войны окончил режиссерский факультет ГИТИСа (1950, мастерская Н. В. Петрова и М. О. Кнебель). В 1951-1953 годах работал в Рязанском драматическом театре, в 1954-1963 годах в Центральном детском театре.
Затем работал режиссером в других московских театрах. Поставил несколько фильмов, несколько телевизионных и радиоспектаклей, написал несколько книг-размышлений о себе и своей профессии.
Быстро повзрослевшие дети
Советский человек до времен хрущевской "оттепели" оставался вечным ребенком в семье сурового "отца всех народов". Когда же в середине 50-х годов прошлого века дали людям глоток свободы, страна начала быстро взрослеть. Происходили резкие перемены, в том числе и в отечественном искусстве. Одним из первых эти перемены в театре стал осуществлять Эфрос. Захолустный ЦДТ, хоть и находящийся в самом центре Москвы, буквально на глазах у изумленной публики стал превращаться в самый интересный столичный театр, где одна за другой выходили постановки, остро современные и по форме, и по содержанию: "В добрый час", "Друг мой, Колька", "В поисках радости"... И хотя пьесы Розова и Хмелика рассказывали о выборе подростками жизненного пути и жизненных ценностей, это задевало за живое зрителей всех поколений, ибо, как уже говорилось, вся страна стремительно взрослела, и выбор жизненного пути и жизненных ценностей затрагивал всех без исключения.
Кроме того, если в русском театре предыдущей эпохи нагримированные актеры в натуралистических декорациях неестественными голосами произносили малопонятные публике тексты ("совсем как в театре"), то в постановках Эфроса артисты, практически, не размалевывали себя, декорации были минимальны, чтобы не отвлекать зрителей от сюжета и персонажей, а говорили артисты на сцене нормальными голосами с нормальными интонациями. Причем и тогда, и впоследствии Эфрос не особенно заботился - о чем говорят герои пьес. Он показывал - что происходит между ними, какие истинные мотивы (не слова) движут персонажами. Отсюда возникала необыкновенная психологическая глубина эфросовских постановок.
Политика придет к вам сама
Посмотрев на возрожденный детский театр, начальники от искусства решили поручить Эфросу возродить и театр для молодежи. В начале 60-х Эфрос возглавил театр Ленинского комсомола (ныне Ленком). Здесь он поставил несколько спектаклей, сразу сделавших его одним из лучших режиссеров страны:"'В день свадьбы" Розова, "104 страницы про любовь" и "Снимается кино" Радзинского, впервые серьезно взялся за классику: "Чайку" Чехова и "Мольера" Булгакова... Времена между тем менялись - на смену "оттепели" шли первые "заморозки".
Цензура старалась строго отмерять границы дозволенного, хотя театр на Таганке и "Современник" вели упорную борьбу за расширение цензурных дозволений. Совсем другая ситуация была у Эфроса - он всячески избегал политических игр, считая политику недостойной театра. Как справедливо заметил в те годы один театральный критик: "Кто-то славословит большевиков, кто-то критикует. А Эфрос большевиков просто не замечает".
Но коммунистические идеологи никому не позволяли держаться вне политики. Аполитичность тоже считалась преступлением. И Эфросу вменили в вину не только аполитичность, но еще и смехотворное обвинение в "искажении классики". Такого человека, разумеется, нельзя было держать во главе идеологического учреждения, каковым считался театр. И Эфроса сослали из главных режиссеров в театр на Малой Бронной - в так называемые "очередные режиссеры".
Классика для классика
Из театра Ленинского комсомола (как когда-то и из ЦДТ) вместе с Эфросом ушли его актеры-единомышленники. Но когда первый же спектакль Эфроса в новом театре - "Три сестры" по Чехову - был запрещен и "пропесочен"... в коммунистических газетах, стало ясно, что режиссер попал в большую немилость. А после того как был запрещен его другой спектакль на Малой Бронной - "Обольститель Колобашкин" по пьесе Радзинского, несколько эфросовских артистов дрогнули и ушли от опального мастера.
В это же время Эфрос получил и свой первый инфаркт. Чтобы не дразнить зверя, Эфрос старался в своих постановках избегать актуальных современных проблем и аллюзий - он обратился к театральной классике: "Ромео и Джульетта", "Отелло" Шекспира, "Дон Жуан" Мольера, "Месяц в деревне" Тургенева, "Женитьба" Гоголя...
Власть подозрительно сопела, но открытые нападки на Эфроса прекратились. Ставил он изредка и современные пьесы: "Счастливые дни несчастливого человека" Арбузова, "Человек со стороны" Дворецкого, "Эшелон" Рощина... Каждая постановка Эфроса становилась для театральной публики сенсацией, приводила в восторг, порождала подражания у коллег. И, в конце концов, Эфрос был без шума и помпы общепризнан классиком режиссуры.
Еще в опальные времена Эфроса из профессиональной солидарности приглашали на постановки Олег Ефремов в МХАТ и Юрий Любимов в театр на Таганке. Чуть позже, осуществляя на телевидении постановку булгаковского "Мольера", Эфрос пригласит на главную роль Юрия Любимова - история великого французского театрала, затравленного королем и его холуями, была близка и понятна и Эфросу, и Любимову.
Тогда никто и подумать не мог, что отношения двух замечательных режиссеров из творческого содружества перейдут в непримиримую вражду, которая косвенно станет причиной смерти одного из них.
Таганская погибель
В начале 80-х годов Юрий Любимов отказался возвращаться из-за границы в СССР, был объявлен предателем родины и лишен советского гражданства. Театр на Таганке остался без признанного лидера, нужно было успокоить прогрессивную общественность. Эфросу предложили возглавить Таганку. Тем самым, казалось, будет успокоена избалованная и строптивая труппа театра, а также продемонстрирован либерализм власти по отношению к недавно опальному Эфросу. Как всегда, отдаленный от политики, Эфрос предложение принял.
Но тут взбунтовался за рубежом Юрий Любимов - он обвинил Эфроса в шрейкбрехерстве, в забвении корпоративной солидарности, которой сам, дескать, пользовался в трудные времена. Несколько известных актеров Таганки демонстративно покинули труппу театра, когда туда пришел Эфрос.
Перебравшись на Таганку, Эфрос принципиально не взял с собой, практически, никого из прежних актеров-единомышленников, чтобы не вызывать в таганской труппе ненужных опасений и пересудов. И получилось так, что старых соратников он оставил, а новых не приобрел.
Правда, с ним охотно сотрудничали ведущие артисты Таганки - Валерий Золотухин, Вениамин Смехов, Алла Демидова. Но эстетика двух великих режиссеров, Эфроса (утонченная психологичность) и Любимова (обыгрывание условности, площадность, вышедшие из Вахтанговской школы), была настолько разной, что коллектив театра на Таганке не мог принять чуждые для него методы стилистики и постановки. Очень многие из мира театра на Таганке Эфроса травили и изводили. И добились даже большего, чем хотели.
Непонятость выдающегося режиссера коллективом привела к трагической черте. 13 января 1987 года Анатолия Васильевича настиг очередной сердечный приступ, которого он уже не пережил. Похоронен в Москве на Кунцевском кладбище. Рядом с ним похоронена его жена, известный театральный критик Наталья Крымова. У супругов остался сын - Дмитрий Крымов (театральный художник и режиссер).
